Не сразу придя в себя, Тобиас понял, что карета еще движется и можно продлить мгновения сладкой истомы.

— Тобиас?

— М-м?

Лавиния слегка зашевелилась под ним.

— Думаю, мы вот-вот подъедем к моему дому.

— Я предполагал, что именно это ты и скажешь. — Он накрыл рукой ее грудь, упругую, совершенной формы, похожую на спелое яблоко.

«Нет, пожалуй, сегодня больше не стоит возвращаться к теме фруктов, — подумал Тобиас. — Лавиния права, мы, должно быть, уже рядом с ее домиком на Клермонт-лейн».

— Скорее, Тобиас. — Она обеспокоенно заерзала под ним. — Нам нужно привести себя в порядок. Только представь, как будет неловко, если лакей миссис Доув застанет нас в таком виде.

Тревога в ее голосе позабавила его.

— Успокойся, Лавиния. — Тобиас медленно и неохотно сел, задержавшись лишь для того, чтобы еще раз поцеловать ее обнаженное бедро.

— Тобиас!

— Я слышу, миссис Лейк. Кучер и лакей тоже услышат, если вы не понизите голос.

— Быстрее. — Сев, она судорожно возилась с корсетом. — Мы сейчас остановимся. Ах ты, Господи, надеюсь, мы не испортили подушки миссис Доув? Что она подумает?

— Меня не особенно волнует, что она подумает. — Тобиас вдохнул аромат их недавней страсти, ощущавшийся в небольшом пространстве кареты. — Миссис Доув ведь больше не ваша клиентка, помните?

— Господи, сэр, но она же элегантная леди. — Лавиния нервно поправила серебряный кулон. — Уверена, эта дама не привыкла к тому, чтобы ее прекрасную карету использовали как дешевый наемный экипаж.

Тобиас посмотрел на Лавинию с глубоким удовлетворением. Желтый свет лампы искрился в ее взлохмаченных золотисто-рыжих волосах. Щеки Лавинии раскраснелись. Она была словно озарена теплым светом.

И тут он заметил панику в ее глазах.

— Вы смущены, да? — спросил Тобиас. — Опасаетесь, как бы миссис Доув после того, что здесь произошло, не отказала вам в звании леди?

Лавиния все еще сражалась с корсетом.

— Она, вероятно, сочтет, что я ничем не лучше тех женщин, которые собираются на Ковент-Гарден ближе к ночи.

Тобиас пожал плечами.

— Почему вы так озабочены тем, что она подумает о вас?

— Не хочется производить на клиента впечатление легкомысленной женщины.

— На бывшего клиента.

— Да, но и то, что будут говорить о нас, важно в этой профессии. Ведь нельзя же предлагать свои услуги в газетах. Приходится рассчитывать на рекомендации удовлетворенных клиентов.

— Я лично совершенно удовлетворен в данный момент. Это вас успокаивает?

— Нет, разумеется. Ты — деловой партнер, а не клиент. Не дразни меня, Тобиас. Ты прекрасно знаешь, я не могу допустить, чтобы миссис Доув рассказывала своим аристократическим друзьям, будто я всего лишь…

— Ты вовсе не такая, — твердо возразил он. — И мы оба знаем это. Так зачем же толковать об этом?

— Это дело принципа.

Тобиас кивнул:

— Ты уже упоминала о принципах. Похоже, они важны для тебя. Но сейчас речь вовсе не о них. Речь о здравом смысле. Я не хотел бы, чтобы у тебя появилась привычка швырять в лицо клиентам их деньги. Если миссис Доув, несмотря на все то, что ты сегодня ей сказала, все же пришлет тебе гонорар, я настоятельно советую принять его.

Лавиния перестала сражаться с корсетом и сердито посмотрела на него.

— Как вы смеете насмехаться над этим, сэр!

— Прости меня, Лавиния. — Он расправил ей платье на спине. — Но ты, похоже, впадаешь в истерику.

— Не смей обвинять меня в истерике! Я забочусь о своей репутации. Вполне обоснованное беспокойство, на мой взгляд. Я не хочу снова менять род занятий. Это такая морока.

Тобиас улыбнулся:

— Миссис Лейк, уверяю вас, если кто-нибудь осмелится опорочить вас, я буду защищать вашу честь всеми способами, вплоть до дуэли.

— Ты намерен превратить все это в шутку, да?

— Твоя накидка, возможно, и пострадала, но думаю, что подушки в полном порядке. И даже если нет, я уверен, кучер позаботится о том, чтобы к утру они были безупречны. Он отвечает за то, чтобы карета была в идеальном состоянии.

— Моя накидка! — Лавиния так расстроилась, что даже побледнела. Неловко встав, она подхватила накидку с подушек. — О Боже!

— Лавиния…

Она села напротив и встряхнула накидку. Держа ее перед собой, Лавиния в ужасе уставилась на подкладку.

— О нет! Это ужасно. Совершенно ужасно.

— Лавиния, неужели потеря клиента так сказалась на твоих нервах?

Она оставила эти слова без ответа и, повернув накидку, продемонстрировала ему темное влажное пятно.

— Посмотри, что ты сделал, Тобиас. Ты погубил накидку. Как объяснить, откуда это пятно? Остается только надеяться, что мне удастся вывести его прежде, чем его заметят дома.

Тобиас подумал, что тревога Лавинии из-за подушек и накидки неминуемо испортит его настроение. Пережитые минуты любви были просто невероятны. Таких чувств он не испытывал очень давно. И мог поклясться, что и Лавиния испытала наслаждение. Кстати, изумление, прозвучавшее в ее голосе в момент наивысшего восторга, убедило Тобиаса, что до сегодняшней ночи она не чувствовала ничего подобного.

Но вместо того чтобы наслаждаться, Лавиния твердила об этом чертовом пятне.

— Ну что ж, Лавиния, хорошенько подумав, ты придешь к выводу, что лучше, если свидетельство наших недавних занятий останется на твоей накидке, нежели на чем-то ином.

Лавиния настороженно посмотрела на подушки рядом с ним.

— Конечно. Было бы ужасно, если бы мы запачкали сиденье. Но похоже, пятна нет.

Карета замедлила ход. Тобиас отодвинул занавеску на окне и увидел, что они прибыли на Клермонт-лейн.

— Я говорю не о подушках.

— А где же еще подобное пятно может иметь какое-то значение?

Тобиас встретился с ней взглядом и промолчал.

Лавиния нахмурилась. Растерянность промелькнула в ее глазах прежде, чем она поняла его.

— Да, — промолвила Лавиния и быстро свернула накидку.

— Между нами не должна возникать неловкость, Лавиния. Мы оба имели супружеский опыт. И мы отнюдь не юнцы.

Лавиния уставилась в окно.

— Верно.

— Давай говорить прямо. Это пятно — свидетельство небольшой предосторожности, необходимой в данных обстоятельствах. — Его голос смягчился. — Ведь надо думать о непредвиденных последствиях.